Лучше бы тебе закрыться,
Запереться сейчас,
Где-то на неделю, две или три,
(Вроде как на Сейшельских островах)
В собственных мыслях и словах.
Все замки — на двойной оборот,
Сломать ключи от входной,
Выходить на кухню лишь за водой,
Опасаясь заражения
Воздухом внешним,
Да в санузел — по гигиеническим
Соображениям.

Марток — он ведь каков:
Холоден!
Наденешь десять портов!
А тебе твой халат безразмерный
— рясой первосвященнической
Вполне сгодится,
Обовьется вокруг тела нагого
Ризой да хитоном,
Терновником да питоном.

Брат, на кой тебе этот март?..
Тебе бы не торопиться,
Слушать, как за окном опять
И снова снуют
Один за одним
Шестьдесят пятые
Автобусы усталые, везут
На работу и с работы
Уставших северян
В половину пятого часа,
Когда петух уже не пропел.

Взглядывать искоса на рассвет,
Накрывать черную ткань на глаза,
Избегая солнечного давления
На зрачки узкие.

Слушать скрип тормозов бессонных
На железнодорожной,
Осторожно собирать мотыльки мыслей
В стаи снов,
Освобождаться от пресловутых оков
«Сейчас и здесь», «Настоящего»
И прочей ничего не стоящей
Ерунды.

Ты бы, брат, занырнул
В глубину своих снов:
В леса и вокзалы,
Кладбища и лежбища тюленят,
Школы, до сих пор не выдавшие тебе
Аттестат,
Дома нестандартной
Планировки, инновационные,
Без кошек и жильцов, но с телефонами
Проводными,
А вместо звонков у дверей —
Там-там.
Разобрался бы, брат, что да как у тебя
Там.

Цепляйся за провод от яхты,
Воздух загони в лёгкие — да вниз:
Вылавливать жемчужины потусторонние.
Только не ошибись,
Не допусти гипервентиляции,
Не растеряй кислород.

Тебе бы брат, проснуться в апреле,
Когда отшумит капель,
Когда запах цветов и духов
Прекрасных женщин
Переплетается даже в твоём
Переломанном
Носу,
Когда почками вся Москва
Говорит о рассвете,
Когда дачники бегают весело
С кадками да плошками
У своих «четвёрок».

Проснуться бы тебе брат
Почти таким же,
Да все же другим немножко.