Я скажу так, парень,
Я тебе вот такое скажу:
Это должно быть понятно каждому выходящему
Из спячки ежу,
Любому
Бездарю и алкашу,
Но я тебе все же по полочкам
Все разложу.

Каждую мысль возникшую,
Записывай в блокнот себе да забывай,
Подумай о них потом.
Некогда тебе с ними
Возиться,
Ты понимай.

Ты уж раз подписался на это,
Коли пьешь по утрам свои
Бело-зеленые пилюли тут, на кухне —
Знай, с ним себя так не ведут:
С ним не ноют, Ярославною не поют,
Мол мне двадцать восемь,
А за душой ни гроша.
Мне бы застыть, зарыться,
В норку, в раковину,
Не вылазить из шалаша.
Ты пойми, парень, не выйдет так ни шиша.

Здесь все так не работает,
Правил таких тут нет.
Сцепление тут надёжное,
И есть лишь гашетка «газ».

Это не новость, вот тебе «раз»:
Хочешь или не хочешь, парень,
А жить тебе напоказ,
Жить на полную,
Выпивая чашу до дна,
Будь хоть потом,
Кровью,
Да чем там ещё полна.

Раз уж ты здесь, на кухне
Водой запиваешь свои таблетки
Немецкие  — так
Принимай с ними
Ответственность за себя,
Не сдайся-не подведи.

Выброси безделушки-нецке,
И прочую тухлую дрянь,
Люби родных и близких,
Солнце люби и детей,
Займись своим телом,
Душой своей не старей,
Подавай нищим,
Причащайся уксусом,
Куй внутри стержень стальной,
Красивых в губы целуй.

Тут оно парень, видишь,
Эвоно как: тебе только жить на полную,
Иначе ну вот никак.
Ты ведь Прозак успокоить не сможешь,
Американскому фармацевтическому
Чуду
Не скажешь «давай уйдем,
Спрячемся,
Двери запрем».
Он же внутри, в крови
И недели две не уйдет.
Он хоть неживой и мертвый,
А будет ходить за тобой,
Просить, уговаривать,
«Выйди на улицу, дурень,
Не бойся же, поживи,
Глазом моргнуть не успеешь —
И тридцать три».

Ты его, парень, послушай:
Он мертвый, да не дурак.
Он все тебя просит и просит,
Послушай его хоть раз.
Запрыгивай, груздь мой, в кузов,
И смело дави на газ.